Вы проработали в компании целых пять лет и обнаружили свое имя в списке сотрудников, представленных к сокращению? Не печальтесь и не кляните работодателя за несправедливое решение: скорее всего, выплачивая вам зарплату, он занимался благотворительностью. Ведь все эти годы компания преспокойно могла бы обходиться и без ваших услуг.

Волна общественного негодования, которая сопровождает текущие антикризисные сокращения, способствует возникновению у кандидатов не совсем адекватных представлений о российском рынке труда. За пересудами о том, как плохо поступают работодатели, выбрасывая несчастных тружеников на улицу, забывается один неприятный факт: несмотря на массовые увольнения, штаты российских компаний по-прежнему чудовищно раздуты. В этом нетрудно убедиться, сравнив уровень производительности труда в России и на Западе.

Почему именно производительность труда? Потому, что это самый важный экономический показатель из всех. Именно он является главным драйвером роста ВВП и в конечном счете увеличения богатства нации. Кроме того, это относительный показатель. Традиционно производительность труда понимается как выработка одного сотрудника за единицу времени. Таким образом, сравнив ее уровень в разных странах, мы узнаем, кто лучше работает – русские, или, например, американцы?

С этой целью удобнее всего обратиться к свежему исследованию консалтинговой компании McKinsey & Co, посвященному производительности труда в России (начато летом 2008-го, опубликовано в апреле текущего года). Казалось бы, его результатам можно только порадоваться – до кризиса производительность труда в среднем росла на 6% в год. Но не стоит переоценивать значение этой цифры.

Во-первых, по оценкам McKinsey, мы всего лишь вернулись к показателям производительности труда 1991 года. Во-вторых, мы по-прежнему безнадежно отстаем от развитых стран. Сейчас производительность труда в России составляет лишь 26% от американского уровня. То есть один среднестатистический американец приносит своему работодателю столько же денег, сколько 4 россиянина. Лучше всего с производительностью труда дело обстоит в черной металлургии (один американец здесь стоит всего трех россиян), чуть хуже в ретейле (здесь дают 3,2 россиянина за одного американца), значительно хуже – в розничном банкинге (4,3 россиянина стоят одного американца), строительстве (5 россиян за американца) и производстве электроэнергии (почти 7 россиян за американца).

Получается, что российские компании полны легионами нахлебников – со всем, что сейчас производит Россия, при правильном подходе к работе может справиться четверть работающих сегодня сотрудников. Почему люди в российских компаниях работают столь неэффективно? Авторы исследования McKinsey дают любопытный ответ на этот вопрос, из которого неизбежно следуют весьма неутешительные выводы для соискателей.

Убей в себе путешественника

По мнению авторов исследования, главная причина катастрофически низкого уровня производительности труда в России – человеческий фактор. Как подсчитали консультанты McKinsey, от 30% до 80% отставания от Америки на совести неэффективных бизнес-процессов в российских компаниях. То есть их руководители просто не желают внедрять лучшие управленческие практики и бороться за повышение эффективности труда.

В чем причина такого странного поведения управленцев? Можно предположить, что дело в бурном экономическом росте последних лет – менеджеры были слишком сильно заняты захватом доли рынка, чтобы заниматься отладкой бизнес-процессов. Однако есть более глубокое объяснение. Дело в том, что борьба за эффективность не является частью русской ментальности.

Как считает профессор РГГУ Владимир Романов, фундаментальная разница между русской и западной культурами – в разных отношениях к пространству. Западный человек больше всего ценит ближнее пространство. Мир вокруг себя он воспринимает как собственный дом. Вспомните голландцев, которые смогли создать свое мощное государство на крошечном клочке земли. Поэтому западные менеджеры не испытывают отвращения перед рутиной. Отлаживая бизнес-процессы, они словно обустраивают дом.

Наша культура больше ценит дальнее пространство. Русский человек – путешественник. Он видит мир как дорогу к неизведанным территориям, которые ему предстоит найти. Собственно, таким путем и осваивалась Россия – сначала в поисках мистической страны Беловодье на новых землях появлялись бежавшие от крепостничества и голода крестьяне, за ними по пятам следовала царская администрация.

Осваивать ближнее пространство, то есть копаться в деталях и следить за бухгалтерией, русскому человеку никогда не было особенно интересно. Поэтому среди отечественных менеджеров, как правило, преобладает тип «полководца» Джека Воробья. Такой руководитель запросто может открыть сто новых точек продаж, но ему в голову не придет думать о том, какова в его компании выработка на одного продавца.

Собственно, ориентация на дальнее пространство объясняет и то, почему сами сотрудники российских компаний не стремятся повышать эффективность своего труда. Если перед компанией стоит великая цель – они готовы сворачивать горы и работать по 24 часа в сутки. Если большой цели нет – то для них лучше не делать ничего, нежели заниматься рутиной.

Проблема состоит в том, что ресурс системы, ориентированной на освоение дальнего пространства, подходит к концу. Нам банально нечего осваивать. Поэтому остается только один выход – переориентироваться на ближнее пространство. И кризис в этом деле – прекрасное подспорье.

Ближайшие десятилетия станут для россиян временем мучительной культурной ломки. Посткризисная эпоха будет временем личной эффективности. Менеджеры, доселе ориентированные только на экстенсивный рост, будут вынуждены заняться отладкой бизнес-процессов. А сотрудники – отладкой самих себя: поиском и устранением слабых мест, мешающих им эффективно выполнять работу. Без умения заниматься самоменеджментом в новом мире не выжить.

02-07-2009 "Элитный персонал", №5 (593), июнь-июль 2009 г.