Даже если опустить явные чудеса в стиле «стукнулся он оземь и в ту же минуту обратился ясным соколом», а рассмотреть характеры героев с  чисто бытовой точки зрения.

- Тепло ли тебе, девица? – спрашивает Морозко бедную сироту, сидящую в лесу под ёлкой, перед этим приморозив ее покрепче.

- Тепло, Морозушка, тепло, батюшка! – еле слышно отвечает она, теряя сознание от холода.

И даже мысли не возникает о том, чтоб сделать что-то для себя – ну хоть там встать на ноги, что ли, попрыгать, костерок развести под той елкой, идти куда-то к жилью.

И поколение за поколением малыши, расширив глаза и сжав ручки в кулачки от ужаса, изо всех сил сочувствуют несчастной падчерице. Кроткой страдалице, молча сносящей все, что предписано. Без лишних телодвижений.

У нас принято жалеть страдальцев. И это, наверно, было бы по крайней мере неплохо. Если бы наше сочувствие  не сменялось глухим, непонятным нам самим раздражением  в тот момент, когда мы вдруг узнаем, что страдалец вовсе не страдалец. Или хотя бы не стопроцентный убогий горемыка.

Мы чувствуем себя обманутыми в лучших чувствах.

Прекратила страдать – кругом виновата.

…Одна моя знакомая – неплохой переводчик. У ее маленького сына проблемы со здоровьем, к счастью, временные. Девушка сидит с ребенком дома и получает пособие, как неработающее лицо, осуществляющее уход. Ну и конечно, еле сводит концы с концами. Нет, она не жалуется («Тепло, Морозушка!...» - ну вы помните), но близкие-то видят.

- Ты же можешь работать на дому! – недоумевают подруги. – У тебя же не профессия, а мечта. При минимуме затрат – это же по крайней мере масло на хлеб. А то и икра.

Тем не менее работать официально девушка не может, ибо тогда она автоматически лишится своего пособия. А это небольшие, но деньги, потеря которых для нее была бы весьма ощутима. В то же время гарантии, что она будет загружена работой и заработает не меньше, у нее нет. К тому же ее малышу может потребоваться госпитализация, тогда ни о какой работе речи уже не поведешь. И бегать заново оформлять пособие тоже будет некогда.

Она, конечно, что-то делает, потихоньку. Чтоб как-то свести концы. Пишет какие-то работы студентам, занимается языком с соседским оболтусом, да, кажется, не с ним одним. Ужасно боясь, что ее «финансовые махинации» вскроются, нечестно полученное грошовое пособие заставят вернуть, и в глазах окружающих, да и официально, она из страдалицы превратится в преступницу.

Потому что страдает нечестно. Вместо того, чтоб смирно сидеть в худом зипунишке под елкой в морозном лесу, она посмела потихоньку развести жалкий костерок и греться в свое удовольствие.

Так ей ли жаловаться на трескучий мороз…