Мария, бизнес-аналитик, 32 года: "Моя квалификация и реальный объем работы выше, чем у моих коллег. У меня два образования, британский диплом с отличием, а у коллеги на должности старшего аналитика хоть и диплом МГУ, но с тройками. В работе доходит до анекдотичного: руководство, к примеру, посылает меня выступать на конференцию, но с «искусственным повышением» должности, так как спикеры должны быть либо старшими специалистами, либо руководителями отделов. Но нашего старшего аналитика, у которого оклад на треть выше моего, на конференцию не отправили: он просто не смог бы подготовить доклад на английском на должном уровне. Не подумайте, что у нас большая компания и люди работают по блату на более высоких окладах, как это часто бывает. У нас маленький офис, и, скорее всего, люди инертные, иностранное руководство находится далеко в другой стране, а на месте и так всех все устраивает. Думаю, что такое не только у нас в компании. У нас еще в России вообще до сих пор более консервативная культура, те же мои британские и американские знакомые уверяют, что у них в стране меньше gender discrimination and fairer pay. Работу мне сменить трудно, даже не столько из-за текущей экономической ситуации, сколько из-за того, что она очень специфичная и таких вакансий мало. Ближайшие наши конкуренты – аналитическо-новостные агентства вроде Bloomberg, Reuters, и рейтинговые компании – Moody’s, Standard&Poors, но аналитическое направление в нашей стране у них представлено слабо".

Поздний старт

У Марии два образования – российский МИЭТ по специальности «Менеджмент» и Лондонская школа экономики (London School of Economics and Political Science), степень бакалавра экономики. Ее карьера начиналась с ничем не примечательной бухгалтерии, но после Лондонского университета она устроилась в западное аналитическое агентство (названия просила не называть) на должность «Аналитик по слияниям и поглощениям». Работа заключается в составлении аналитических отчетов на английском языке о сделках M&A в России. Проработав 2,5 года, Мария разочаровалась: представительство агентства в России очень маленькое, карьерного продвижения нет, а зарплата, на которую ее взяли в 2007 году, росла только за счет ежегодной корректировки на инфляцию.

Марии 32 года, а выглядит не более чем на 25. Карьеру аналитика она начала поздно – в 30 лет, так как Лондонский институт был для нее вторым образованием, а окончила она его только в 29. Конечно, молодые специалисты, которые выходят на работу сразу после вуза, то есть в 22–23 года, составляют ей заметную конкуренцию. Мотивированному на быстрый рост молодняку работодатели, как правило, благоволят. Марию же такой расклад не устраивает. Она считает, что она должна быть, несомненно, более привлекательной для работодателя. Поэтому свои неудачи она списывает в основном на половую дискриминацию. «ЭП» заинтересовался ситуацией нашей героини и устроил встречу Марии с рекрутерами Эльвирой Чекмаревой и Альбиной Юнусовой из рекрутинговой компании Antal Russia.

Три стратегии

Чем конкретно Мария занимается, консультантам удалось понять не сразу. В ее резюме написано «Аналитик по слияниям и поглощениям», и эта же должность указана на ее визитке. Но оказалось, что на финансовом рынке эта должность подразумевает совершенно не ту работу, которую выполняет Мария.

Эльвира Чекмарева: Понимаете, M&A-аналитик – это человек, который непосредственно участвует в сделке, оценивает ее на этапе совершения. А вы занимаетесь анализом состоявшихся сделок M&A, это совсем другая работа.

Мария (говорит очень быстро и проглатывает концовки слов): У меня просто должность так называется – аналитик по слияниям и поглощениям.

По словам Эльвиры, должность в штатном расписании может называться как угодно. Но важно написать, чем по сути соискатель занимался, причем таким образом, чтобы это понял рекрутер, который будет рассматривать резюме.

«Вообще, у Марии два возможных пути развития карьеры. Первый – продолжать в более крупных аналитических агентствах, таких как Standard&Poors или Bloomberg. Правда, на руководящую должность лучше не рассчитывать. Сейчас уровень нашей героини в консалтинге – это начальное звено», – немилосердно констатирует рекрутер.

Второй путь – так назывемый in house, то есть работа во внутренней аналитической службе крупной промышленной или финансовой компании. «В Европе, да и у нас, классический путь выглядит так: сначала аналитики проходят рейтинговое агентство, и где-то через 3–4 года работы их забирают к себе крупные банки или другие компании на должность внутреннего аналитика, например по кредитным рискам», – предлагает Юнусова.

М: Интересно.

ЭЧ: Но есть важный момент, если вы пойдете in house. Вам нужно подрасти горизонтально – выйти за рамки M&A и расширить свой опыт анализа.

М: Я написала в резюме, у меня был курс Company’s Evaluation and Financial Modeling. Там на реальных примерах показывали ситуации, когда кто-то хочет купить компанию. Нужно смоделировать, как она будет работать через несколько лет, посчитать EBITDA. Мне потом подобный кейс давали на собеседовании в банке BNP Paribas.

ЭЧ: Вы прошли его?

М: Да, тест я прошла.

Здесь Мария продемонстрировала не лучшую свою особенность: она говорит только о том, что сама считает важным и нужным сказать. Ее ответы малоинформативны или часто не относятся к сути дела. Только после нескольких уточняющих вопросов удается добиться подробностей.

М: Я вообще там все тесты прошла, но мне сказали, что возьмут молодого человека 23–25 лет, потому что это «идеальный кандидат».

«Я вам объясню, почему они так сказали», – начинает Эльвира, но договорить не успевает, потому что Мария перебивает ее и тараторит о том, как трудно попасть в реальный бизнес.

ЭЧ: С одной стороны, у вас больше двух лет опыта, поэтому банк вроде бы мог дать вам позицию Associate (младшая должность в менеджменте. – Ред.). Но не дадут, потому что вы конкретно этой деятельностью не занимались, у вас была смежная. Конечно, хорошо, что вы изучали это, но нужен опыт.

Бойкие мальчики

Альбина Юнусова: Да. Непосредственно банковского опыта у вас нет, и в этом смысле вы для работодателя такой же кандидат, как и тот мальчик 22–23 лет. Но у «мальчика» есть преимущество – он более мотивирован, и он дешевле. Для «мальчика» это логичная позиция: он начинает снизу и постепенно растет. Поэтому будет «вот с такими глазами» по офису ходить и выполнять любую работу – и презентации стряпать, и информацию из того же «Блумберга» доставать, в придачу и кофе варить. В России начинать надо до 25 лет, потом это тяжело на любом уровне.

Таким образом, выяснилось, что Марии больше подойдет продолжение карьеры в аналитических агентствах. In house ее ждет слишком серьезная и психологически трудная конкуренция с молодыми. Но есть интересный «ход конем».

ЭЧ: Можно идти in house, но в менее популярные сектора, например транспорт. Там оценка бизнеса еще не проводилась в таких масштабах, как в финансовой сфере, телекоме и нефтегазе.Поэтому аналитиков почти нет, а в самое ближайшее время они понадобятся.

Марии лучше попытать счастья в менее конкурентном секторе, чем банки, советуют рекрутеры.

Мужские штучки

С подачи рекрутеров внезапно всплыла тема половой дискриминации, на которую постоянно ссылается Мария.

ЭЧ: Не забывайте, что нужно еще делать скидку на то, что вы девушка. В России все-таки в IB, ресерче и стратегии предпочитают мужчин. Некоторые клиенты нам объясняли это так: понимаешь, у нас такая мужская обстановка, мы и крепким словом можем выразиться, это мужская работа, женщину в этой среде мы себе не представляем.

М: Мне кажется, аналитиком все-таки можно и женщине быть.

АЮ: Конечно, можно, но... Мария не дает договорить.

М: Вот на последней конференции, где я была, все выступающие – мужчины за 40. Я выхожу делать доклад – девушка, молодая, и все на меня смотрят. И это, конечно, плюс для моей компании, потому что меня точно заметят.

Хочу денег

АЮ: Сколько вы зарабатывает сейчас и довольны ли доходом?

М: У меня сейчас мало, всего 42 тысячи. Еще бонус есть поквартально, но маленький. Довольна? Нет, конечно.

АЮ: А сколько бы вы хотели получать?

М: Хотя бы 60 тысяч. Ну, 55–60.

АЮ: Вообще-то in house на бизнес-аналитику вас с такими деньгами запросто заберут, с руками и ногами. Правда, больше вы вряд ли сможете попросить – шаг на увеличении зарплаты не больше 30%.

Цена диплома

Мария говорит, что многие ее друзья работают в Лондоне и она хотела бы продолжить карьеру в британской столице. Несмотря на уверения консультантов, что в Лондоне сейчас никого не ждут, она продолжает рассуждать.

М: Мне кажется, у нас рынок более жесткий и больше дискриминации. Я читала в английском журнале про девушку, которая в 32 года пришла в японский банк на начальную позицию и через несколько лет стала ведущим аналитиком. Притом что до этого она чуть ли не в бутике продавцом была. Но у нас такая история невозможна. У нас даже твое хорошее образование не интересует работодателя. Я сейчас хочу сертификат Corporate Finance Qualification получить, это новая квалификация.

АЮ: Лучше сдайте CFA. Это Chartered Financial Analyst.

М: Я смотрела CFA, у меня знакомый англичанин сдавал. Corporate Finance мне понравился больше из-за практического содержания.

АЮ: Но лучше сдавать то, что знает наш работодатель. Когда у наших кандидатов сданы все три уровня CFA, к ним совсем другое отношение. Даже и один уровень многое значит. А о чем ваш Corporate Finance скажет нанимателю?

Мария непреклонна: она начинает доказывать, почему ее сертификат лучше общеизвестного CFA.

Еще пикировка

Эльвира и Альбина предлагают соискательнице поработать над резюме. В ходе разбора слабых мест в cv становится видно, как мешает Марии ее роль отличницы: она уверена, что лучше других знает правильные ответы, поэтому постоянно перебивает рекрутеров возражениями.

Консультанты рекомендуют Марии указать, по каким темам она готовила доклады и что конкретно анализировала – отчетность компаний или какие-то другие документы.

М: Ну мне кажется, надо просто написать темы докладов. Куда лезть в дебри.

ЭЧ: Нет, здесь речь не о теме докладов, а о том, насколько глубоко вы проникаете в эти сделки, какие методы анализа используете. Пока по вашему резюме все написано слишком общо. Не понятно, что конкретно вы умеете и в какой сфере ваши умения можно приложить.

М: Но это же лучше в сопроводительном письме писать.

ЭЧ: Мария, по одной фразе можно вписать и в резюме. Это не лишнее. Кстати, обязательно укажите, что пишете отчеты на английском. У вас даже не написано, что вы им владеете.

М: Но я же там про курс написала, английский язык. Зачем мучать читателей мелкими подробностями, к тому же – Лондонская школа экономики...

ЭЧ: К этому нужно добавить вашу оценку уровня владения – если он у вас свободный, обязательно укажите это.

М: Вообще-то это же подразумевается: если человек окончил английский университет, значит, он должен...

Эльвира на секунду теряет терпение от постоянных возражений.

ЭЧ: Это нужно писать. Писать. Резюме – это инструмент, в нем все должно быть четко, никаких «подразумевается».

Мечта Марии

Мария хочет работать в «солидной компании, обеспечивающей нормальный соцпакет, в которой можно работать годами». В России она такую найти не надеется, поэтому после собеседования мечтательно говорит о Лондоне. В то же время некоторые рекомендации консультантов она намерена выполнить. Во-первых, переделать свое резюме. Во-вторых, составить перечень потенциальных работодателей в России. В-третьих, определиться по возможности с прикладными областями, в которых она готова работать аналитиком.

На первый взгляд, Мария выглядит завидным кандидатом: британское экономическое образование, свободный английский и опыт аналитиза М&A должны привлекать лучших работодателей. Но поздний карьерный старт и несколько завышенные амбиции могут затормозить дальнейший рост.

Проблемы и решения

Проблема стайера

Поздний старт карьеры

Что делать?

Быстро вырасти вертикально едва ли получится: у нашей героини нет опыта руководящей работы, к тому же область ее экспертизы ограничена сферой «слияний и поглощений». Поэтому лучше начать горизонтальное развитие, чтобы, выйдя за рамки только M&A, получить аналитический опыт в других областях и попробовать разные методы анализа. Такая цель требует перехода в более крупное аналитическое агентство. Путь in house тоже возможен, но реально его проделать только в отраслях, в которые пока не дошли современные финансовые технологии. Таких, как, например, транспорт.

Проблема расфокусировки

Соискатель не умеет говорить о своих конкретных умениях и достижениях

Что делать?

Соискательница подчеркивает, что получила престижное образование, а среди достижений называет свои доклады на конференциях. Лучше сфокусироваться на конкретике и компетенциях. Для этого следует выделить и четко расписать свои навыки и владение специ­фическими инструментами: используемые методики анализа, источники аналитического материала, цели и задачи отчетов, какие конкретные программы использовались.

Проблема всезнающего

Позиция умника, который лучше, чем рекрутер, знает, «как должно быть»

Что делать?

Попытаться хотя бы на время интервью изменить свою привычную роль и отвечать на вопросы собеседника. Не навязывать собственные соображения. Общаться с работодателем или рекрутером в формате возражений непродуктивно, так как вместо готовности к сотрудничеству вы ставите себя в антагонистическую позицию.

Катерина Печуричко

"Элитный персонал" №6 (594), август-сентябрь 2009 г.

Выдающихся результатов добиваются не гении, а середняки, которые умеют концентрироваться на своей работе

Любите рыбу, но не переносите отвратительную вонь, стоящую при ее разделке? Тогда не мечтайте об успешной карьере. Журналист Fortune Джеффри Колвин доказывает: выдающихся результатов добиваются не гении, а середняки, которые умеют концентрироваться на своей работе и не гнушаются постоянно упражняться в том, от чего остальных тошнит.*

Заурядный мальчишка

Автора книги «Talent is Оverrated» (в русском издании «Выдающиеся результаты. Талант ни при чем!») Джеффа Колвина когда-нибудь постигнет жестокая кара: в темном переулке к нему подойдет профессор консерватории и ударит его кларнетом по голове. Дело в том, что американский бизнес-писатель совершил непростительный для музыковедов всего мира грех – в своей книге он покусился на честь самого Моцарта.

По Колвину, широко известный «прирожденный дар» великого австрийца к музыке – химера, придуманная неудачниками с целью оправдания своей пассивной жизненной позиции. На самом деле юный Моцарт совсем не демонстрировал признаков гениальности. Колвин весьма нелестно отзывается о его детских и юношеских произведениях: «Кажется, что они созданы весьма заурядным кандидатом в композиторы – копирующим, подбирающим, имитирующим чужие произведения». Таким образом, решающую роль в успехе Моцарта сыграла вовсе не музыкальная одаренность – ее не было.

Серые мыши

Дальше – больше. Талант, как считает Колвин, не оказывает решающего влияния на человеческие достижения в какой бы то ни было области. Так, «дар к бизнесу», которым люди привыкли объяснять успехи великих менеджеров, у них самих попросту отсутствовал. Названный Fortune менеджером века Джек Уэлч, по мнению Колвина, «не выказывал никакой особой склонности к бизнесу даже на третьем десятке лет». В истории Билла Гейтса «нет свидетельств о его невероятных способностях». «Что могло предвещать абсолютное превосходство Гейтса? – пишет Колвин. – Да ничто». А как же Уоррен Баффет, который сам приписывает себе врожденную способность к нахождению выигрышных объектов для инвестиций? «Нет никаких свидетельств, что, даже разменяв третий десяток лет, он делал успехи в этом», – сурово констатирует автор.

Но что же привело всех этих людей на вершину, если не талант? Ответ Колвина на этот вопрос должен обнадежить всех, кого природа обделила способностями. За сверхрезультатами стоит так называемая осознанная практика – кропотливое упражнение в своей работе.

Безумный эксперимент

Лучший пример осознанной практики – эксперимент венгерского психолога-любителя Ласло Полгара, выглядящего в интерпретации Колвина безжалостным и жестоким человеком. Дело в том, что он поставил опыт на собственных детях.

Изучив биографии «великих», Полгар пришел к выводу, что секрет их успеха – в высочайшей степени концентрации на своей деятельности и долгой, кропотливой работе над достижениями. За этим выводом последовал другой: подготовка выдающихся людей – это обыкновенная педагогическая задача. Полгар решил подтвердить свою теорию практикой и объявил о поиске жены, которая должна была предоставить ему «человеческий материал» для эксперимента. Удивительно, но такая женщина нашлась. С интервалом в семь лет у супругов родилось три дочери: Жужа, София и Юдит.

Отец решил, что все они станут шахматистками: так было проще подсчитать результаты, кроме того, он сам хорошо разбирался в шахматной теории. Уволившись со своих работ, Ласло и его супруга Клара полностью посвятили себя превращению дочерей в гениальных спортсменок: каждый день под их присмотром сестры проводили много часов за изучением шахмат. Как ни странно, этот подход дал свои плоды. Все три дочери стали выдающимися шахматистками, причем наибольших успехов достигла младшая, Юдит (высшее достижение – 8-е место в мировом рейтинге среди мужчин). Видимо, причина в том, что Ласло сумел здорово отточить навыки воспитания гениев на ее сестрах.

Практика и только

Как считает Колвин, любая карьера, которая сопровождается достижением выдающихся результатов, в главных чертах повторяет историю сестер Полгар. В частности, подавляющее большинство бизнес-прорывов – результат осознанной практики. За успехом великих менеджеров стоит их глубочайшая концентрация на своей деятельности и постоянная работа над улучшением себя. А это означает, что выдающихся руководителей можно выращивать с ничуть не меньшим успехом, чем гениальных шахматисток.

5 ключей

О намерении Колвина повторить эксперимент Ласло Полгара ничего не известно. Тем, кто осмелится это сделать (или попробует поставить его на себе), он дает своеобразную инструкцию по применению осознанной практики. Выделяется пять ее фундаментальных черт.

Ключ первый

Осознанная практика должна быть нацелена на улучшение качества работы. Это не бездумная тренировка ради тренировки.

Ключ второй 

Она характеризуется многократными повторами. Сначала вы определяете, что нужно улучшить в своей деятельности, потом смотрите, какие действия ведут к улучшению, затем начинаете интенсивно над ними работать.

Ключ третий

Вам должна быть доступна обратная связь по результатам вашей работы. «Если вам неизвестен результат, вы не сможете его улучшить, а со временем просто потеряете к делу интерес», – говорит Колвин.

Ключ четвертый 

Осознанная практика требует умственных усилий. Это напряженный поиск слабых мест в своей работе, который может привести к успеху только при условии глубокой концентрации внимания на том, чем вы занимаетесь. Как считает Джефф Колвин, человек не способен уделять этому больше 4–5 часов в день.

Ключ пятый

Наконец, главный вывод: осознанная практика – это совсем не романтично. Принято считать, что выдающихся результатов достигают те, кто получает удовольствие от того, что они делают хорошо. Осознанная практика предполагает обратное – нужно настойчиво искать то, что у нас не получается.

Колвин сравнивает искусство совершенствования с приготовлением рыбы. Она пахнет, ее трудно чистить, но того, кто дойдет до конца, ждет отличное блюдо. Кстати, именно в умении обращаться с «рыбой» и состоит секрет успеха юного Моцарта. Как полагает Колвин, гения из него сделал отец – неплохой музыкант и авторитарный педагог, который с трех лет заставлял его упражняться в сочинительстве.

* Статья написана по мотивам книги Джеффа Колвина «Выдающиеся результаты. Талант ни при чем!» (Geoff Colvin. «Talent Is Overrated: What Really Separates World-Class Performers from Everybody Else»).

Александр Мысленков