|
|
ОТВЕТЫ НА ТЕСТЫ БЕСПЛАТНО
БезБанковщина или "Купите бублики"
Процентный доход банков нельзя рассматривать как плату за оказанную услугу — это, скорее, премия за риск. Но в обществе, на 100% состоящем из честных людей, места для кредитных учреждений может и не остаться. Появление такого общества не столь уж невероятно, предпосылки имеются уже сейчас.
В небольших компаниях люди честнее, чем в крупных. Это объясняется «эффектом деревни»
Утверждение, что банки зарабатывают за счет риска, базируется на модели, согласно которой кредитное учреждение берет деньги в долг, допустим, у вкладчика и выдает их в кредит со «своим интересом». В цепочке «вкладчик — банк — заемщик» услугу последнему оказывает именно вкладчик. Банк, по сути, «втискивается» между ними, принимая на себя риск невозврата займа, с которым не хочет мириться «поставщик денег». Если бы означенный риск полностью отсутствовал, заемщики и кредиторы могли бы находить друг друга, скажем, по объявлениям в газетах.
Разумеется, описанная модель донельзя примитивна, она не учитывает, например, роль кредитных организаций как эмитентов безналичных денег и еще многое другое, но остановимся пока на ней, чтобы оценить роль банков в «обществе всегда возвращаемых кредитов» и вероятность возникновения такого общества в будущем.
Имманентные мошенники
Во «Фрикономике» Стивена Левитта описывается история человека по имени Пол Федьдман. Стоит напомнить вкратце ее суть.
Мистер Фельдман завел привычку приносить на работу бублики для коллег и оставлять их в комнате отдыха вместе с коробкой для мелочи и табличкой с рекомендованной ценой. То есть бублик в принципе можно было съесть и бесплатно, но почти 95% потребителей исправно платили, поэтому герой истории рассудил, что из этого получится маленький гешефт. Он договорился с рядом организаций и в течение последующих многих лет поставлял по несколько тысяч бубликов в неделю в 140 компаний. Схема аналогичная: утром завозились бублики, вечером забиралась коробка с деньгами.
Нетрудно догадаться, что в «большом мире» возвратность денег резко уменьшилась по сравнению с родным офисом Фельдмана, но одновременно с этим экономисты получили редкий статистический материал для изучения уровня честности у людей, а также факторов, влияющих на ее рост или уменьшение.
Выяснился целый ряд любопытных фактов. Так, до лета 2001 года средний коэффициент возврата составлял 87%, но сразу после событий 11 сентября он подскочил на 2 п.п. и остался на этом уровне.
У американского проекта Prosper к середине 2010 года было почти 1 млн пользователей и оборот по займам более 200 млн долларов
Сам Пол Фельдман проникся убеждением, что начальники воруют больше, чем их подчиненные. К такому выводу он пришел после многолетних поставок бубликов в компанию, где один из этажей занимало только руководство, а рядовой персонал располагался ниже. Соответственно, у начальства была своя комната отдыха, свои бублики и свой коэффициент возврата, который отличался от аналогичных показателей на других этажах, причем в худшую сторону. Одно из объяснений данному феномену дал Стивен Левитт: возможно, именно жульничество способствовало продвижению по карьерной лестнице.
Самое главное — данные Фельдмана однозначно свидетельствуют, что в небольших компаниях люди честнее, чем в крупных. Возвратность денег в фирме, где работает не более нескольких десятков человек, на 3–5 п.п. выше среднего уровня. Это объясняется «эффектом деревни»: здесь все друг друга знают, и в случае выявления обмана, пусть даже мелкого, позора, как говорится, не оберешься.
«Глобальная деревня»
Данный термин еще в 60-е годы прошлого века ввел Маршалл Маклюэн для описания новой коммуникационной и культурной ситуации в мире, складывающейся в результате развития электронных средств связи. У людей появилась возможность общаться и реагировать на события с гораздо большей скоростью, чем раньше. Поэтому, по мнению канадского философа, люди стали рассуждать и поступать таким образом, как если бы они жили в одной деревне. В эпоху Интернета это сравнение стало казаться еще более удачным.
Впрочем, весьма популярно мнение, что главная ценность Интернета — это анонимность, ради соблюдения которой юзеры готовы на все. Если это так, то сравнение Сети с селом утрачивает смысл, но есть основания думать, что в действительности дела обстоят совсем по-другому.
В свое время много шума в Интернете наделала публикация в известном российском деловом журнале, посвященная блогерам-экономистам. В материале просто раскрывались имена, пароли, явки и биографии авторов нескольких популярных «живых журналов» на экономическую тематику. Возмущению владельцев этих ЖЖ не было предела, но спустя непродолжительное время они стали публиковаться в официальных СМИ уже под настоящими именами. За что боролись, спрашивается?
Есть и другие, более статистически убедительные доказательства того, что анонимность большинству юзеров не слишком-то нужна. Уже несколько лет в крупнейших социальных сетях мира Facebook и MySpace применяются близкие по своей сути технологии так называемой гипертаргетированной рекламы — Beacon и HyperTargeting, соответственно. Идея в том, что помимо поведенческого таргетинга, хорошо знакомого по контекстной рекламе Google и «Яндекса», разработчики Beacon и HyperTargeting стремятся учитывать сведения о пользователе, указанные в его профайле. Конечно же, возникает вопрос достоверности этих сведений, поэтому десятки миллионов анкет были предварительно проверены на «вшивость». Например, если юзер пишет, что ему 105 лет и он увлекается сноубордингом — такая анкета считается недостоверной. В итоге информация в 80% профайлов была признана честной и пригодной для целей таргетирования. То есть подавляющее большинство людей не врут и не скрывают свое истинное «я», если не видят в этом никакого смысла.
Как пишет Стивен Левитт в той же «Фрикономике», «мошенничество — это очень древнее экономическое действие: получение большего результата при меньших затратах и усилиях», но опять-таки подавляющее большинство людей поступает честно даже вопреки своей выгоде.
А что если для честности появятся мощные экономические стимулы?
Zopa, однако
«Я недавно женился, а моя ванная в ужасном состоянии и нуждается в ремонте. Кроме того, я бы хотел продать дом в течение пары лет, чтобы наш ребенок жил в лучших условиях. Надеюсь, с отремонтированной ванной сделать это будет легче», — пишет в заявке потенциальный заемщик — пользователь британского сервиса Zopa. Далее он сообщает, что уже обращался к сервису для получения кредита и полностью его погасил, у него есть страховка на все случаи жизни, а также ипотека, по которой он не просрочил еще ни одного платежа. К этому прикладывается информация о доходах и расходах. Желаемая сумма — 9,3 тыс. фунтов стерлингов, желаемая ставка — 7,2%, срок — два года. Пул кредиторов готов одолжить деньги, правда, по чуть более высокой средней ставке — 8,87%, но ведь тоже очень даже неплохо для необеспеченного займа на такую сумму и срок?!
Возвратность по бубликам у Пола Фельдмана в его родной компании достигала 95%, что неудивительно — долги знакомым погашают охотнее.
Проект с забавным для русского уха названием Zopa (это аббревиатура от zone of possible agreement, то есть область между «бидом» и «аском») стартовал в 2005 году. Его называют пиринговой кредитной сетью, или, проще, биржей кредитов. Термин «пиринговая сеть» можно объяснить на примере Skype, где связь устанавливается между собеседниками напрямую, без каких бы то ни было коммутаторов — их нет в системе по определению. А в Zopa между кредитором и заемщиком отсутствует посредник в виде банка.
Идея в целом очень простая и ничем не отличающаяся от допущения выше, что кредиторы и заемщики теоретически могут искать друг друга по объявлениям газетах. Разумеется, делать это с помощью специального электронного сервиса куда удобнее.
Спустя пять лет только в Великобритании годовой оборот выданных через Zopa займов превысил 85 млн фунтов стерлингов (более 130 млн долларов). Сервис открыл филиалы в США, Японии и Италии, но помимо этого в разных странах мира у Zopa появилось множество подражателей и конкурентов. Самый крупный из них — американский проект Prosper, у которого к середине 2010 года было почти 1 млн пользователей и оборот по займам более 200 млн долларов.
В России создание аналогичного сервиса — одна из самых модных тем для обсуждения среди местных венчурных инвесторов. В частности, о вынашивании планов по созданию «русской Zopa» в интервью «БО» признавался Евгений Бернштам (см. №3, 2010).
В принципе примитивная биржа кредитов уже функционирует в рамках WebMoney, объем кредитования через нее достигает нескольких миллионов долларов в год. Еще один отечественный сайт такого рода начал работу в сентябре 2010 года.
 Новый мир
Понятно, что парой-тройкой сотен миллионов долларов в год, которые крутятся в виртуальных «кассах взаимопомощи», мировую банковскую систему не напугаешь — масштаб пока не тот. Кстати, если уж подходить с формальной точки зрения, Zopa — это кредитное учреждение. У проекта есть соответствующая лицензия, хотя он оказывает лишь посреднические услуги и зарабатывает на комиссионных. Но попробуем перечислить известные факты и экстраполировать наблюдаемые тенденции.
В обычных условиях около 80% людей платят по своим долгам даже тогда, когда могут этого не делать.
В обществе, где все друг друга знают или где очень быстро распространяются слухи, уровень честности выше.
Долги знакомым погашают охотнее (возвратность по бубликам у Пола Фельдмана в его родной компании достигала 95%), а обмануть конкретное физическое лицо психологически труднее, чем безликую организацию.
В будущем (правда, пока трудно сказать, насколько отдаленном) исчезнет концепция ссудо-сберегательного банка в его классическом виде.
Интернет выводит открытость и прозрачность общества на качественно иной уровень. Можно, не напрягаясь, вспомнить десятки примеров, когда благодаря Интернету возникали громкие скандалы вокруг неблаговидных поступков чиновников и силовиков — поступков, которые ранее остались бы незамеченными никем, кроме узкого круга непосредственных свидетелей. И это в России, далеко не все жители которой попались в Сеть. Более того, оказавшаяся в Интернете информация неистребима, что заставляет крайне трепетно относиться к своей репутации.
В пиринговой сети отсутствие между кредитором и заемщиком посредника в виде банка, «отъедающего» как минимум 4–5 п.п. маржи, делает кредитную сделку более выгодной для обеих сторон. Для заемщика появляется экономический стимул быть честным. А вот банкам, если следовать логике, выгодно как раз сохранение некоторого уровня нечистоплотности обращающихся за ссудами.
Таким образом, появление общества, в котором не будет контрагентов, сознательно не выполняющих условия договора, не столь уж невероятно. Мнения, что-де этого не может быть, потому что не может быть никогда, неубедительны. Хотя бы ввиду существования целой индустрии по взысканию долгов. А вот кто точно не стал бы возражать, так это Адам Смит. Темой его первой книги «Теория нравственных чувств» была как раз врожденная честность человечества: «Каким бы эгоистом ни казался человек, в его природе заложены несколько принципов, которые заинтересовывают его в судьбе других и делают их счастье необходимым для него. При этом он не получает от этого ничего, кроме внутреннего удовлетворения».
Если Адам Смит и автор статьи правы, то в будущем (правда, пока трудно сказать, насколько отдаленном) исчезнет концепция ссудо-сберегательного банка в его классическом виде. Зато, по всей видимости, пиринговые сети никогда не смогут конкурировать с кредитными учреждениями в сегменте крупных обеспеченных займов, а также в «корпоративке». А вот в области денежных переводов между физлицами банкам явно придется потесниться и отдать часть рынка (если не весь) электронным платежным системам, которые так или иначе начнут объединяться с кредитными биржами. Впрочем, останется еще ряд направлений деятельности для банков, но думать об этом нужно уже сейчас.
http://www.klerk.ru/bank/articles/199925/
|
| СТАТЬ БОГАТЫМ
|
|
|
|
ДУШЕВНАЯ МУЗЫКА
от Ларисы Ивановны
SADSOUL MUSIC
|
